Навигация
Знаки зодиака
|
Батый - биография
Известный :
Военачальник, Полководец, Правитель, Государственный деятель
Страна:
Монголия
Категория:
Государство
Знак зодиака:
Овен
Биография добавлена: 2 Апреля 2014г.
Батый (Бату) Саин-хан (1207-1255) — монгольский хан, внук
Чингисхана, второй сын Джучи, старшего сына Чингисхана, завоеватель западных и
северных земель, составивших монгольский улус.
Еще в 1229, после курултая, избравшего Угедея на
великоханский престол, Батый, в сообществе многих Чингизидов направился для
завоевания западных земель — Персии и среднеазиатских областей. В 1235 году по
постановлению курултая Угедея, Батый во главе большого числа царевичей
Чингизидов из потомков Джучи, Джагатая, самого Угедея и Толуя, отправился на
завоевание западных земель, Восточной Европы и половецкой степи Дешт-и-Кипчак.
Последняя уже к этому времени стала устойчивым наследственным владением
потомков Джучи-хана.
В 1236 году Батый Саин-хан во главе туменов монгольской конницы
завоевывает земли восточной Булгарии и Башкирии. В зимнем походе 1237-1238
годах Батый несколькими быстрыми рейдами проходит через целый ряд городов
древнерусских княжеств в бассейне Волги и Оки. Он уничтожает Рязань, Козельск,
Коломну, возможно, разрушает Москву. После этих, скорее грабительских, чем
завоевательных походов, армии царевичей откатываются в Дешт-и-Кипчак, и новое
наступление под руководством Батыя предпринимается в 1239 году, когда в
очередной раз терпят поражение русские князья.
В 1240 году Батый после осады захватил Киев, что всегда
влекло за собой, по монгольским правилам ведения войны, и разрушение города и
значительное уничтожение населения. Оставлялись в живых те, кого можно было
увести в плен, в том числе ремесленники с их семьями. Квалифицированная рабочая
сила была очень нужна для отстройки новых монгольских городов, становящихся
центром ордынских уделов.
Далее, за Днепром, армия царевичей двумя потоками
устремилась в Польшу, а сам Батый направился в Венгрию. Через Венгрию, Тис и
Дунай монгольские войска доходят до берегов Средиземноморья, но затем в 1241
году царевичей Чингизидов Угедей отозвал на очередной курултай. Батый на него
не поехал, но не стал малыми силами продолжать западные завоевания и вернулся в
Поволжские земли, где около 1243 закладывает первоначальную столицу Белой, или,
по западноевропейским источникам, Золотой Орды, сделавшейся его постоянной
ханской ставкой. Отсюда он, как и все монгольские правители совершал длительные
летние перекочевки по своим владениям, возвращаясь в город на зимовку.
На курултай по избранию Гуйюка Батый не приехал. Отношения
между Великим ханом и Джучидами обостряются и, как указывает большинство ранних
историков, в свой последний поход Гуйюк отправился именно для того, чтобы
покарать Батыя за непокорность. Но в 1248 году в разгар похода Гуйюк умирает.
Батый и его старший брат Орду проявляют очень большую активность в
общемонгольских делах. Джуз джани даже пишет о том, что Батыю после смерти
Гуйюка предлагался великоханский престол от которого он, взвесив многие
обстоятельства и интересы, отказался в пользу ветви Чингизидов, идущей от
Толуя. Сам Батый уже не приезжает в великоханскую ставку. Высокопоставленные вельможи
и царевичи выезжают к нему, чтобы договориться об избрании каганом сына Толуя
Мункэ. Между Мункэ и Батыем определенно существовала близкая дружба, возникшая
еще в походах в западные края. Батый выражает, очевидно, общее мнение многих
монгольских феодалов, предлагая возвести Мункэ на великоханский престол, что и
свершилось в 1251 году.
Личность Батыя очень рано обрастает легендами. Так,
Рашид-ад-Дин пишет о том, что он был наиболее авторитетным правителем в
монгольской державе, чуть ли не целый век, хотя далее указывает возраст смерти
Батыя — 48 лет. При новом размежевании монгольской державы Батый не только
сохранил все свои огромные западные владения, но и получил право их расширять
на север и на запад. С востока эти владения граничили с Синей Ордой его
старшего брата Чингизида Орду, являвшегося также очень заметной фигурой в
монгольской державе, ибо он участвовал в судах над восстававшими в разные годы
царевичами и в подготовке избрания самого хана Мункэ. Правление Батыя на
обособленной уже определенными монгольскими законами и соответствующими
грамотами территории Золотой Орды протекало в период с 1243 по 1255 год — до
его смерти. Ему наследовал его старший сын Сартак, которого в 1255 Мункэ
принимал в своей ставке в Каракоруме и утвердил его наследственные права.
Однако по возвращении в свою орду Сартак умер и его наследство принял дядя,
брат Батыя, Берке.
Через территорию владений Батыя по пути в великоханскую
ставку приезжают послы западных правителей, в том числе Плано Карпини и Виллем
Рубрук, оставившие свои заметки о масштабах этих владений и о монгольском быте
в них. (П. М. Кожин)
Еще про Батыя из другого источника:
История жизни Батыя
Батый – один из выдающихся политических деятелей XIII века,
сыгравший значительную роль в истории многих стран Востока, Руси, Восточной
Европы. Но до сих пор нет ни одного его жизнеописания. Несмотря на свое
значение в истории, он остается Батыем Неизвестным, Батыем Забытым. Как же так
получилось, что историки обошли вниманием такого известного деятеля? Почему и
современные ему хронисты на страницах своих трудов не уделили ему место,
соразмерное его деяниям?
В самом деле, что известно о Батые сегодня? «Батый (Бату),
монгольский хан, внук Чингисхана. Предводитель общемонгольского похода на Русь
и Восточную Европу (1236-1243), хан Золотой Орды» - вот и все, что можно узнать
о Батые из любого энциклопедического или биографического словаря.
Конечно, Батый не был столь эффектной личностью, символом
Средневековья, как, например, Ричард Львиное Сердце или Людовик Святой, султан
Саладдин или святой Фома Аквинский, Чингис-хан или Чезаре Борджа. Он не
прославился подвигами на поле брани, благочестием в делах веры, не оставил
после себя научных трудов или произведений искусства.
Но он оставил нечто более значительное – государство,
которое сегодня известно под названием Золотой Орды. Государство, которое на
многие годы пережило своего основателя, и преемниками которого в разные времена
считались Московское царство и Российская империя, а сегодня причисляют себя к
ним также Россия и Казахстан.
Деяния королей Ричарда I или Людовика IX, Саладдина или
Чезаре Борджа могут стать (и уже стали) сюжетом не одного авантюрного романа.
Жизнь Батыя больше соответствует жанру политического детектива, поскольку
представляет собой цепь загадок, большинство из которых еще только предстоит
раскрыть исследователям. И загадки эти начинаются с самого рождения основателя
Золотой Орды и касаются всей его жизни, которую можно разбить на три этапа,
каждый из которых оставил существенный след в истории многих стран Азии и
Европы, не говоря уже о России.
Каким же на самом деле был Батый? Что из себя представляла
его деятельность? Почему хронисты и историки не уделили ему достаточно внимания
в своих трудах?
Жизнь первая: потомок Золотого рода
Батый родился в год земли-змеи (1207). Его отцом был Джучи,
старший сын самого Чингис-хана. Незадолго до его рождения Джучи покорил «лесные
народы» Забайкалья и енисейских киргизов. Его семья, видимо, сопровождала его в
этом походе, и Бату, скорее всего, появился на свет где-то на территории
современной Бурятии или Алтая.
Недруги Чингис-хана и его семейства уверяли, что Джучи вовсе
не сын своего отца: его мать Борте, старшая супруга Чингис-хана, в молодости
была похищена племенем меркитов, и Джучи родился вскоре ее возвращения из
плена. Поэтому были серьезные подозрения, что настоящим отцом Джучи был
меркитский нойон Чильгир-Бохо. Но сам Чингис-хан признавал Джучи своим старшим
сыном. И даже самые злейшие враги Бату никогда не осмеливались усомниться в его
происхождении от Чингис-хана.
Разделив владения между сыновьями, Чингис-хан выделил Джучи
самый большой удел, в который вошли Хорезм, Западная Сибирь, Урал. Ему были
также обещаны все земли дальше на Западе, докуда дойдут копыта монгольских
коней. Но отцу Бату так и не пришлось воспользоваться отцовской щедростью.
Вскоре отношения между Чингис-ханом и его первенцем обострились. Джучи не
одобрял чрезмерных завоевательных устремлений отца и под предлогом болезни
неоднократно отказывался участвовать в его походах. Ставший к старости очень
подозрительным, Чингис-хан легко поверил недругам Джучи, утверждавшим, что его
старший сын замышляет против него восстание. И когда весной 1227 года Джучи,
выехавший на охоту, был найден в степи с переломанным позвоночником (по другим
сведениям – отравлен), все сразу заподозрили, что он убит по приказу отца, а
некоторые монгольские летописи даже прямо говорят об этом. Но самих убийц так и
не нашли.
Вскоре в Улусе Джучи состоялся курултай, которому предстояло
выбрать преемника умершему правителю. И тут пришел приказ от Чингис-хана:
избрать наследником Джучи его сына Бату, иначе, пригрозил Чингис-хан, он сам
примет власть над владениями старшего сына. Многих нойонов выбор Чингис-хана
удивил: Бату в год смерти отца исполнилось только 18 лет, он не был старшим
сыном, не отличался ни богатырской силой, ни крепким здоровьем, не успел еще
проявить себя ни полководцем, ни правителем. Но никто не осмеливался
противоречить воле Чингис-хана. К тому же, молодой, неопытный царевич
представлялся нойонам более подходящим правителем, чем его властный дед.
Поэтому на курултае Бату был единогласно избран преемником отца.
Как и следовало ожидать, никакой реальной власти Батый не
получил. У него не было даже личного удела: все области Улуса Джучи он вынужден
был раздать своим братьям – в благодарность за то, что они признали его
главным. А власть над войсками получил самый старший из сыновей Джучи -
Орду-Ичен. Таким образом, старшинство Батыя сводилось лишь к тому, что он
олицетворял Улус Джучи и выполнял некоторые священные функции (как хазарский
каган или японский император во времена сёгунов).
Летом 1227 года умер Чингис-хан, переживший старшего сына не
более чем на полгода. И Бату должен был отправиться в Монголию на Великий
курултай, который должен был избрать преемника Чингис-хану. Было заранее
известно, что преемником станет третий сын Чингис-хана Угедэй, а Бату знал, что
его отец и Угедэй не слишком ладили. Но Угедэй сразу после избрания в 1229 году
подтвердил титул Батыя и пообещал помочь ему в завоевании земель на Западе.
Обещанного три года ждут: в 1230 году Угедэй возглавил поход
монголов на китайскую империю Цзинь, и Бату вынужден был несколько лет
сопровождать «дядю-хагана» в китайском походе. В 1234 году Цзинь пала, и
откладывать поход на Запад дальше оставалось невозможно. И на очередном
курултае в 1235 году было принято решение послать группу царевичей-Чингизидов
на завоевание Запада. Среди этих царевичей были старший сыновья всех сыновей
Чингис-хана, так что поход на Запад стал общемонгольским делом. И Бату понимал,
что новоприобретенные владения придется делить с одиннадцатью родственниками.
Ему следовало действовать решительно, чтобы не потерять и эти, еще не
завоеванные владения.
Жизнь вторая: полководец
Первый переворот Батыя и завоевание Волжской Булгарии
Фактически походом командовал один из опытнейших полководцев
Чингис-хана - Субэдэй-багатур, но было понятно, что гордые Чингизиды не
признают своим предводителем полководца, менее знатного, чем они сами. Поэтому
было решено, что из их числа будет избран главнокомандующий – джехангир. Хитрый
Угедэй не стал назначать его, предоставив царевичам возможность самим избрать
себе предводителя. На этот пост мог претендовать любой из 12 царевичей,
отправившихся в поход, но победу на выборах одержал Батый.
Формально причиной его избрания стало то, что он уже имел
опыт борьбы с будущими противником: еще в 1221-1224 годах он сопровождал
Субэдэй-багатура и его соратника Джэбэ-нойона в походе на Хорезм и на кипчаков
(половцев); и даже, якобы, принял участие в битве на реке Калке в 1223 году,
где небольшое монгольское войско разгромило объединенные силы половцев и князей
Южной Руси. Но на самом деле, воспользовавшись тем, что сбор войск для похода
происходил в его владениях, Батый, видимо, просто-напросто совершил военный
переворот: с помощью своих братьев и при поддержке войск (набранных
преимущественно в его владениях) он «убедил» других претендентов избрать вождем
именно его. Его противникам пришлось пока смириться с таким положением дел.
Войска монголов насчитывали около 135 000 воинов. Часть этих
войск была отправлена в Южное Поволжье, в поход на племена кипчаков, аланов и
других племен. А большая часть армии в 1236 году двинулась на Волжскую Булгарию
– некогда могущественное и богатое государство, теперь представлявшее собой
просто объединение полунезависимых княжеств. Правители этих княжеств, равно как
и кочевавшие в Нижнем Поволжье коипчакские племена, враждовали между собой, и
некоторые из них даже стали на сторону монголов, надеясь, что те помогут им
справиться с их противниками. Через год Волжская Булгария склонилась перед
монголами.
Если верить русским летописям, войска Батыя прошли по
Волжской Булгарии огнем и мечом, истребив большую часть населения, не пожалев
ни стариков, ни детей. Но вряд ли Батый, уже заранее избравший Булгарию в
качестве собственного улуса, действительно подверг разорению свои будущие
владения. Но вскоре некоторые из булгарских князей, прежде принявшие сторону
Бату, обеспокоиллиь тем, что монголы не намереваются уходить из Поволжья. Они
подняли восстание, которое было подавлено Субэдэй-багатуром гораздо более
жестокими методами, чем те, которые джехангир использовал прежде. Восстание
началось в 1240 году, а тогда, в 1237, подчинение булгар, казалось, было
завершено, и ничто не препятствовало Бату продолжить поход далее на Запад. А
далее на Запад была Русь.
«Батыев погром»
Одна из главных загадок похода Батыя на Русь – зачем ему
вообще понадобился этот поход? Покорив Волжскую Булгарию, он приобрел себе
обширный, богатый улус, в котором мог безбедно провести остаток жизни. И, тем
не менее, он двинулся в опасный поход на куда более сильного врага, чем
булгары, оставив за спиной все еще непокоренные народы Поволжья. Похоже, не он
один принимал решения и вынужден был подчиниться воле своих родственников из
Каракорума и соратников по походу, также мечтавшим о славе полководцев и новых
владениях.
Первым русским государством, с которым пришлось вступить в
войну джехангиру, стало Рязанское княжество. Вторжение началось с загадочного
убийства рязанских послов, среди которых был даже сын князя. «Загадочного»,
потому что обычно монголы послов не убивали и сами жестоко карали за их
убийство (вспомним судьбу русских князей, попавших в плен после битвы на
Калке). Скорее всего, послы совершили какое-то неслыханное оскорбление, - не
нарушение этикета, незнание которого монголы для первого раза могли извинить, а
что-то более серьезное.
В декабре 1237 года, разгромив в «Диком поле» основные силы
рязанских князей, войска Батыя в течение двух недель захватили самые
значительные города княжества, а после пятидневной осады - и саму Рязань, в
которой погиб князь Юрий Игоревич и все его семейство. Остатки рязанских войск
с племянником убитого князя Романом во главе отошли к Коломне, находившемуся на
границе Владимиро-Суздальской Руси, и приготовились к последней битве с
кочевниками. Но тут против монголов выступил новый противник – Юрий II
Всеволодович, Великий князь Владимирский и Суздальский.
Похоже, что монголы вовсе не стремились к войне с Суздалем.
Более того, можно даже утверждать, что Батый и Юрий II имели некоторые общие
интересы. В то время как войска Улуса Джучи совершали первые два похода на
Волжскую Булгарию (в 1229 и 1232 годах) суздальские войска громили главного
союзника булгар – мордовского князя Пургаса. Да и разорение Рязанской земли
было выгодно Суздалю – давнему сопернику Рязани. Но Великого князя обеспокоило
слишком стремительное продвижение степняков к его границам, и он принял решение
поддержать рязанцев, - возможно, рассчитывая на их покорность в дальнейшем.
Кроме того, он полагал, что война с Рязанью сильно подорвала военную мощь
монголов, и рассчитывал без труда разгромить их и прогнать обратно в степи.
Поэтому в январе 1238 года войска монголов у Коломны
встретились не только с остатками рязанских войск, но и с многочисленной
дружиной Великого князя, усиленной ополчением всей Владимиро-Суздальской Руси.
Не ожидавшие вмешательства нового врага, передовые монгольские отряды поначалу
были потеснены: в сражении даже погиб Кулькан – самый младший сын Чингис-хана
(один из наиболее влиятельных противников Батыя). Но вскоре подошли основные
силы джехангира и, как обычно, степная конница, взяла верх над менее подвижными
пешими войсками противника. Лишь небольшая часть владимирской дружины уцелела.
Батый, оставив основные силы осаждать Коломну, двинулся к Москве и взял ее
после пяти дней непрерывных штурмов. В конце января монголы двинулись к Владимиру.
Великий князь не ожидал такого скорого разгрома своих
основных сил и потому, растерявшись, принял еще одно поспешное решение: оставив
столицу на попечение своих сыновей, сам отправился на север, где планировал
набрать новые войска и привлечь к войне своих братьев-князей. Он надеялся, что
Владимир - огромный город с большим населением и сильным гарнизоном, - удержит
врагов достаточно долго, а затем новые войска атакуют монголов с тыла и без
труда разгромят их. Но вышло по-иному.
Монголы, овладевшие в совершенстве искусством осады городов
еще за время войн в Китае и Хорезме, 2 февраля осадили Владимир. Уже 5 февраля
один из туменов с налета захватил практически беззащитный Суздаль. 8 февраля
состоялся решающий штурм, и столица Северной Руси пала; вся великокняжеская
семья погибла.
Февраль 1238 года стал «злым месяцем» для Руси: не встречая
значительного сопротивления, Батый позволил своим родичам возглавить отдельные
отряды, рассеявшиеся по Северо-Восточной Руси. За две недели было захвачено 14
городов, в том числе Ростов, Углич, Стародуб, Переяславль-Залесский, Юрьев… А 4
марта один из этих отрядов почти случайно натолкнулся на лагерь Юрия II на реке
Сить и в жестоком бою разгромил наспех собранные войска; сам Великий князь был
убит. Владимиро-Суздальская Русь более была не в состоянии оказать захватчикам
организованное сопротивление
Следующим государством на пути победоносных войск Бату был
Великий Новгород. Войска джехангира произвели «демонстрацию силы»: в марте 1238
года они осадили и взяли передовой новгородский форпост Торжок. Но Новгородский
князь Ярослав не собирался повторять ошибок своего брата и не ответил на провокацию
степняков. Именно это (а не весенняя распутица или ослабление монгольских
войск, как полагали историки прошлых веков) побудило Батыя повернуть свои
войска на юг, не дойдя до Новгорода всего 200 верст.
Аналогичным образом Батый поступил и с Черниговским
княжеством: в конце марта был осажден его пограничный город Козельск. Правда,
тут монголам не удалось ограничиться традиционной осадой в течение нескольких
дней: козельцы оборонялись семь недель, до середины мая. Только когда к
джехангиру подошли отставшие отряды с осадными машинами, город удалось взять.
Как и Ярослав Новгородский, Михаил Черниговский проявил на этот раз
благоразумие, и не начал крупную войну с монголами после взятия Козельска.
Не встречая больше угрозы со стороны русских государств,
Батый к лету 1238 года уже был в Приволжских степях, где собирался заняться
созданием собственного улуса.
Монголы «в Европах»
Батый был бы и рад закончить поход, но ему не дали этого
сделать: Великий хан Угедэй требовал продолжения завоеваний, да и соратники
джехангира не желали целиком уступать ему славу полководца, хотели проявить
себя в будущих кампаниях. В течение 1239 года Батый позволил некоторым своим
родичам предпринять небольшие рейды на мордву и мокшу, на уже разоренное
Рязанское княжество, на Переяславль-Южный. Но откладывать большой поход он
больше не мог, и в конце лета 1240 года вторгся в Южную Русь. Собственно, Русь
ему покорять было ни к чему, но через нее лежал путь в Венгрию, куда бежал
половецкий хан Котян, с которым у монголов были давние счеты – еще со времен
войны Чингис-хана с Хорезмом.
Но при попытке монголов договориться с Киевом князь Михаил
(он же Черниговский) легкомысленно приказал убить послов джехангира. Затем,
помня судьбу своих родичей, разбитых на Калке, бежал из города, предоставив
киевлянам расплачиваться за свое преступление. «Мать городов русских» была
осаждена 6 сентября 1240 года и пала окончательно 6 декабря. Пока основные силы
джехангира осаждали Киев, часть его войск 18 октября захватила Чернигов. Батый
спешил в Венгрию, и потому Галицко-Волынская Русь отделалась сравнительно
легко: в начале 1241 года были захвачены и разорены только несколько городов
(включая, правда, обе столицы – Галич и Владимир-Волынский), а небольшие и
хорошо укрепленные города либо сумели отбиться, либо вообще не подвергались
штурму.
Венгерский король Бела IV сам пошел на конфликт с монголами,
предоставив убежище половецкому хану Котяну и резко отвергнув требования
монголов о выдаче половцев. Это была его первая ошибка. Вторую он совершил
несколько позже, позволив своим аристократам расправиться со старым ханом, в
результате чего 40 тысяч половецких воинов, разорив владения Белы, ушли от него
в Болгарию. Но войны с монголами уже нельзя было избежать.
Рейд монголов в Европу был тщательно продуман
Субэдэй-багатуром и блистательно осуществлен его учеником Батем. Армия монголов
(в которую также входили представители покоренных народов – от хорезмийцев и
половцев до русских) была разделена на три колонны, каждая из которых с успехом
выполнила поставленную перед ней задачу.
Самая северная колонна под командованием Кадана и Байдара,
внуков Чингис-хана, двоюродных братьев Батыя, вторглась в Польшу, захватила
несколько городов и 9 апреля 1241 года в битве у Лигницы разгромила
объединенные войска поляков, чехов и немецких рыцарей. Этот разгром сделал
Польшу практически беззащитной перед нашествием степняков. Но Байдар и Кадан,
выполнив свою задачу, ушли из Польши и двинулись в Словакию, направляясь на
соединение с основными силами джехангира.
Вторая колонна под командованием самого Батыя перевалила
через Карпаты и вторглась в Венгрию. Узнав о разгроме потенциальных союзников
венгров у Лигницы, Бату два дня спустя, 11 апреля 1241 года нанес страшное
поражение венгерскому королю на реке Шайо, в котором погибло не то 60, не то
100 тысяч венгров и немцев. Не давая врагу опомниться, монголы на плечах
отступавших венгров ворвались в Буду и Пешт, а затем двинулись дальше на Запад,
в погоню за бежавшим королем.
Наконец, третья колонна под командованием самого
Субэдэй-багатура действовала на территории нынешней Румынии, а потом
соединилась в Венгрии с силами Бату.
Когда силы монголов вновь собрались воедино, Бату приказал
Субэдэй-багатуру и Кадану двинуться в Далмацию в погоню за королем Белой
(которого, сразу скажем, не сумели настигнуть), а сам в январе 1242 года
захватил столицу Венгрии Эстергом.
Восточная Венгрия оказалась во власти «выходцев из Тартара».
Сами венгры называют период господства монголов в Венгрии (конец 1241-весна
1242 годов) «тартарьярас» и считают одним из тяжелейших периодов своей истории.
Но, кажется, Батый вовсе не собирался уничтожать страну, он приказал заняться
восстановлением хозяйства и даже привлек к сотрудничеству часть венгерских и
немецких феодалов, которым удалось убедить население вернуться обратно в города
и деревни.
Правители Европы, между тем, воспринимали пришествие
монголов как кару небесную и совсем не были готовы оказать им сопротивление.
Один король-крестоносец – Людовик Французский – готовился принять мученический
венец в случае вторжения варваров во Францию. Другой – император Фридрих II –
отправил даже посольство к Бату, одновременно готовя корабль для бегства в
Палестину в случае неудачи этого посольства.
И в таких условиях просто как божья милость была воспринята
весть о том, что монголы уходят из Европы: такой приказ был отдан Батыем весной
1242 года. Причина такого неожиданного приказа – это еще одна загадка его
биографии.
Жизнь третья: Саин-хан
Батый против Монголии
Русские историки уверяли, что Батыя заставила повернуть
упорная борьба русского народа в тылу его войск. Вряд ли это было так: из Руси
его войска ушли, не оставив ни наместников, ни гарнизонов, так что русским
просто было не с кем «упорно бороться»; более того, воины из Южной Руси с
готовностью приняли участие в походе войск монголов на своих старинных
соперников - «угров» и «ляхов». Европейским же историкам нравится идея о том,
что превосходно вооруженные и обученные рыцари остановили натиск легкой конницы
«варваров». И это также неверно: выше уже было сказано о том, какая судьба постигла
славное рыцарство у Лигницы и Шайо; равно как и о моральном состоянии
государей-рыцарей…
Причиной ухода Батыя из Европы было выполнение его намерений
– уничтожение хана Котяна и обеспечение безопасности границ своих новых
владений. А поводом послужила смерть Великого хана Угедэя: он умер в конце 1241
года. Получив это известие, трое влиятельных царевичей из армии Бату – Гуюк,
сын Угедэя, Бури, внук Джагатая и Монке, сын Тулуя, покинули войска и двинулись
в Монголию, готовясь вступить в борьбу за освободившийся трон. Наиболее
вероятным кандидатом считался Гуюк, который был злейшим врагом Батыя, и
джехангир предпочел встретить воцарение своего недруга не в далекой Венгрии, а
в собственных владениях, в Улусе Джучи (который сегодня называют Золотой Ордой),
где у него под рукой были и средства, и войска. Так Батый лишился звания
джехангира, но стал фактическим правителем правого крыла Монгольской державы, а
после смерти в мае 1242 года Джагатая, последнего сына Чингис-хана – и главой
всего рода Борджигин («ака», т. е. «старший брат»), из которого происходил
Чингис-хан и его потомки.
Выборы преемника Угедэя затянулись на пять лет. И хотя в
1246 году Гуюк был избран Великим ханом, Бату уже подготовился к возможной
войне с ним. В качестве главы рода Бату пользовался таким большим авторитетом,
что Гуюк вынужден был первое время признавать его своим соправителем в западных
уделах. Ему даже пришлось смириться с тем, что Бату выдает собственные
жалованные грамоты (ярлыки) и утверждает вассальных правителей – русских
князей, сельджукских султанов, грузинских царей… Но было ясно, что подобное
согласие долго не продлится.
В начале 1248 года Гуюк, собрав значительные силы, двинулся
к границам Улуса Джучи. Формально он лишь потребовал от Батыя прибыть и
выразить ему покорность, поскольку тот не присутствовал на курултае, избравшем
Гуюка. Но оба прекрасно понимали, что на самом деле в Монгольской империи началась
междоусобная война, и только гибель одного из них сможет ее прекратить. Более
расторопным оказался Батый: около Самарканда Гуюк как-то очень своевременно
скончался; и сами монголы, и иностранные дипломаты были уверены в том, что
Батый подослал к нему отравителей.
Прошло еще около трех лет, и в 1251 году Батый произвел еще
один переворот: его брат Берке и сын Сартак привели в Монголию несколько
десятков тысяч воинов из Улуса Джучи, собрав монгольских Чингизидов, заставили
их выбрать Великим ханом лучшего друга Бату - Монке. Новый государь, конечно,
также признал своего друга и покровителя соправителем. Годом позже, в 1252 году
сторонники семейства Гуюка составили заговор с целью убийства Монке, но он
заговор раскрыл и казнил большинство заговорщиков. Некоторые из его врагов –
Бури, внук Джагатая и Эльджигитай, племянник Чингис-хана, были отправлены к
Бату, который не смог отказать себе в удовольствии лично расправиться с давними
противниками.
Казалось бы, на этом противостояние Каракорума и Улуса Джучи
должно прекратиться, но не тут-то было: Монке оказался далеко не таким
покладистым правителем, как рассчитывал Бату. Он начал всячески укреплять
центральную власть и ограничивать права улусных владетелей, самым влиятельным
из которых был как раз Батый. И самое обидное, последнему приходилось
подчиняться: что сказали бы другие Чингизиды, откажись он повиноваться Великому
хану, за которого сам так настойчиво агитировал?
И Батыю пришлось пойти на ряд уступок Монке: он вынужден был
разрешить провести в Улусе Джучи перепись населения, направил часть своих войск
на помощь Хулагу, брату Великого хана, который готовился выступить в поход на
Иран. Но и Монке, в свою очередь, должен был пойти на компромисс с кузеном: он
признал за правителями Улуса Джучи право контролировать политику Волжской
Булгарии, Руси, Северного Кавказа. Но земли Ирана и Малой Азии до самой смерти
Батыя оставались яблоком раздора между Сараем и Каракорумом, а после смерти
Батыя и Монке ханы Золотой Орды и потомки Хулагу вступили в открытую войну за
них.
Отношения между Батыем и Монке со временем сильно
обострились, но оба правителя были, прежде всего, государственными деятелями и
всеми силами старались не допустить раскола Монгольской империи; и внешне они
оказывали друг другу знаки полного взаимного уважения. Однако, деятельность
Батыя по защите своей автономии очень скоро дала плоды: уже при его внуке
Менгу-Тимуре, в 1270-х годах, Золотая Орда стала полностью независимым
государством.
Батый и Русь
В русской исторической традиции Батый очень долго считался
«врагом номер один». В русских летописных источниках он представлен этаким
кровожадным варваром, который только и делал, что разорял русские города и
казнил князей, вызывая их к себе в Орду. Как же на самом деле складывались его
отношения с Русью?
В 1243 году Батый выдал свой первый ярлык иноземному
государю – Великому князю Ярославу II Всеволодовичу. Этим он признавал Ярослава
«старейшим в русской земле», а тот, принимая ярлык, соглашался считаться
вассалом-союзником монгольского правителя. Но этот ярлык был временным: в 1246
году Гуюк был избран Великим ханом, и Ярославу пришлось ехать к нему за
подтверждением ярлыка Батыя. Из Монголии он не вернулся: говорили, что его
отравили по приказу Гуюка и его матери.
Еще в 1241 году был захвачен в плен и казнен в Орде князь
Мстислав Рыльский, возглавивший партизанскую борьбу в Южной Руси против
монголов. Его судьбу вскоре разделили еще два князя из Черниговской династии:
Михаил Черниговский за попытку привлечь западных монархов к борьбе против Золотой
Орды (поводом для казни послужило неуважение к изображению Чингис-хана,
которому он отказался поклониться) и сын Мстислава Андрей – по причинам,
оставшимся загадкой (формально он был обвинен в том, что уводил коней из
ордынских владений и продавал их на Запад). Оба князя были убиты в 1246 году и
Черниговская земля пришла в упадок.
Зато другой влиятельный князь Южной Руси Даниил Галицкий в
1245 году побывал у Батыя, сумел расположить его в свою пользу и был признан
государем в своих землях. Это сразу же повысило его авторитет среди
восточноевропейских государей. Ловкий дипломат, Даниил до поры до времени
скрывал свои истинные намерения в отношении Орды.
Дела Руси не слишком интересовали Батыя: он гораздо больше
внимания уделял Волжской Булгарии, областям Ирана, Малой Азии, государствам
Кавказа. Там он утверждал правителей, разбирал ссоры между ними, строил и
отстраивал города, способствовал развитию торговли. Что же касается русских
земель, то уже с конца 1240-х годов он поручил этот регион своему сыну и наследнику
Сартаку, который в 1252 году организовал так называемую «Неврюеву рать»,
которую историки также вменяют в вину Батыю.
У Ярослава II оставалось несколько сыновей. Старшими были Александр
Невский и Андрей. После смерти отца они отправились в Каракорум, где
правительница Огуль-Гаймиш, вдова Гуюка, назначила Андрея Великим князем
Владимирским, а Александру, - старшему - разоренный Киев. В результате
Александр Ярославич, недовольный решением Каракорума, решился на союз с Бату и
Сартаком. Андрей же вскоре заключил союз с Даниилом Галицким, женившись на его
дочери. Известия о смуте в Монголии, о заговоре потомков Угедэя в 1252 году,
вероятно, дошли до Андрея Ярославича, который увидел в этом удобный момент для
выступления против Орды. Он надеялся, что его поддержит тесть, но просчитался:
Даниил предпочел выждать.
Александр Невский, не одобрявший прозападной ориентации
брата, обратился к Сартаку, направившего против Андрея нойона Неврюя, поход
которого причинил Северо-восточной Руси еще большие опустошения, чем «Батыев
погром» 15 лет назад. Андрей Ярославич потерпел поражение и бежал, а Великим
князем стал союзник Бату и Сартака Александр Невский.
Вскоре и Даниил Галицкий выступил против монголов, решив
отобрать у них Понизье. Эта область прежде составляла часть Киевского
княжества, а затем перешла под непосредственное управление Золотой Орды;
ордынские власти установили в Понизье такие налоговые льготы для населения, что
русские постоянно перебегали туда даже от «природных» князей – из Киева,
Чернигова, Галича, с Волыни. Даниил решил положить этому конец. В 1255 году он
вторгся в Понизье, выгнал оттуда небольшие отряды монголов и присоединил эти
земли к своим владениям. Он рассчитал верно: Батый, сосредоточившийся на
восточных делах, предпочел пока оставить без внимания это покушение на свои
владения, решив наказать Даниила позднее. Но лишь после его смерти его брату
Берке удалось вернуть Понизье и существенно ослабить военную мощь
Галицко-Волынского государства.
Таким образом, хотя Батый и положил начало многовековым
связям Руси и Орды, сам он в развитии этих отношений сыграл не слишком заметную
роль. Можно даже сказать, что дела Руси его волновали лишь в той степени, в
какой они влияли на отношения с другими государствами, которые находились в
сфере его интересов. И только после его смерти ордынские ханы стали проявлять
большее внимание к «Русскому улусу».
Но имя Батыя сохранилось и в русском фольклоре. В былинах
он, естественно, предстает врагом Руси, предводителем жестокой Орды.
Неоднократно упомянутое выражение «Батыев погром» и сегодня означает
запустение, разгром, большой беспорядок. Однако еще в XIX веке в Вологодской и
Костромской губерниях Млечный путь называли «Батыева дорога». Странно, что
именем злейшего врага называли галактику! Как знать, может быть, отношение
русского народа к Батыю отличалось от того, которое пытались отразить в своих
трудах летописцы?
Батый также известен под титулом «Саин-хан». Этот
титул-прозвище отражал его качества, которые вызывали наибольшее уважение
подданных и современников: «саин» по-монгольски имеет множество значений – от
«щедрый», «великодушный» до «добрый» и «справедливый». Ряд исследователей
полагает, что он получил это прозвище еще при жизни, подобно тому, как
монгольские ханы носили титулы-прозвища: Сэчен-хан («Мудрый хан», Хубилай),
Билигту-хан («Благочестивый хан», Аюшридар) и т. д. Другие авторы полагают, что
«Саин-хан» стало посмертным титулом Батыю. Трудно сказать, кто из них прав, но
следует заметить, что первые упоминания титула встречаются в хрониках,
появившихся уже после его смерти.
Батый в истории
Батый умер в 1255 году, и смерть его стала очередной
загадкой: высказывались версии и об отравлении, и даже о гибели во время
очередного похода (что совершенно неправдоподобно). Современники просто не
могли допустить и мысли о том, чтобы деятель такого масштаба умер как-то просто
и обыденно. Тем не менее, наиболее вероятно, что Батый умер от естественных
причин, - судя по всему, от какого-то ревматического заболевания, которым
страдал много лет: разные источники сообщают о том, что он страдал «слабостью
членов», что лицо его было покрыто красноватыми пятнами и пр.
Но почему же Батыю уделено так мало места в исторических
хрониках и исследованиях? Почему сведения о нем малочисленны и бессистемны?
Найти ответ теперь уже не так сложно.
Монгольские и китайские официальные хроники практически не
содержат сведений о Батые: за время своего пребывания в Китае он не проявил
себя, а монгольские хронисты видели в нем противника Великих ханов из
Каракорума и, естественно, предпочитали не вспоминать о нем, чтобы не вызывать
гнев своих повелителей.
То же относится и к персидским летописям: поскольку
наследники Саин-хана более ста лет боролись за обладание землями Ирана и
Азербайджана с персидскими монголами, то придворные летописцы Хулагуидов также
не рисковали слишком много внимания уделять основателю державы их врагов. И при
таких обстоятельствах лестные характеристики Батыя, которые все же встречаются
у персидских хронистов, представляются объективными: ведь восхвалять врага,
приписывать ему некие выдуманные положительные черты, было не в их интересах.
Западные дипломаты, побывавшие при дворе Батыя, вообще
предпочитают не выказывать своего отношения к нему, но сообщают некоторые
сведения о его политической позиции и личных качествах: он ласков со своими
людьми, но внушает им сильный страх, умеет скрывать свои чувства, стремится
продемонстрировать свое единство с другими Чингизидами и т. д.
Русские летописцы и западные хронисты, создававшие свои
труды «по горячим следам» - после монгольских набегов, конечно же, не могли написать
о Батые ничего положительного. Так он и вошел в историю как «злочестивый»,
«окаянный», «поганый», погубитель Руси и разоритель Восточной Европы. И более
поздние русские историки, основываясь на сообщениях летописей, продолжали
укреплять именно такой образ Батыя.
Этот стереотип настолько утвердился, что когда уже в ХХ веке
советские востоковеды попытались указать на положительные стороны деятельности
Батыя (покровительство торговле, развитие городов, справедливость при
разрешении споров вассальных правителей), официальная история и идеология
встретили их взгляды в штыки. Лишь к концу ХХ века историкам было позволено
иметь мнение о том, что Батый, может быть, был не совсем таким чудовищем, каким
его представили летописцы. А российский истори к Лев Николаевич Гумилев,
известный своей симпатией к монгольским правителям, даже позволил себе
поставить Батыя на один уровень с Карлом Великим, причем отметил, что держава
Карла распалась вскоре после его смерти, а Золотая Орда на долгие годы пережила
своего основателя.
Тем не менее, Батыю до сих пор не посвящено ни одного
значительного исследования: вероятно, историков по-прежнему останавливает
скудность сведений о нем, противоречивость имеющихся материалов, не позволяющих
восстановить полную картину его жизни и деятельности.
Потому и сегодня Батый остается для нас загадочной и
таинственной личностью.
Количество просмотров: 8222
|