Цитаты Игорь Зиновьевич Павлюк.

«А стихи я творил, как Всевышний Вселенную эту»… Даже наибольший гений творит свою модель мира все-таки из материала Всевышнего… Поэтому я человек верующий.

Никто из художников еще не изобразил душу, все изображают лишь ее след, тень, крик…

Тот, кто до ласки дорос, Дорос и до битвы.

Лишь тем не грустно, у кого уж нет Отчизны и неправды за собой.

Не было бы в мире смерти, грусти — Веселиться не было б резона…

А боль — ведь Бог…

А я не люблю, не хочу я такого народа, Какой за «поллитра» иль гречку Сам смог бы купить.

Тот, до себя кто дорос, Перед Всевышним чистый.

Если б я был президентом, то первое, что бы сделал, это узаконил дуэли! Ведь рыцарские турниры, дуэли были во всех аристократических обществах, как мы знаем, и они способствовали духовной консолидации, выработке кодексов чести и достоинства в социуме, который от этого становился гораздо сильнее, экспансивнее.

И спрятаться негде от Бога, единого Бога… Зачем же, зачем же? Люблю ведь его — не боюсь…

…Мелодией, музыкой стремятся стать все искусства (даже архитектура…), потому что Музыка — это абсолютная эмоция плюс абсолютный порядок. Ее сочетание (как и нежности и силы) порождает ту травяно-космическую энергию, которая, словно пуповина, кажется, соединяет нас с Творцом, с крылатым корнем.

И слова, словно гены, сквозь меня к Богу кричат.

Ведь что же такое поэзия, как не музыка, переданная словами?

Бог осенью с женским лицом…

Не такая уже любовь всесильная, Если Каин Авеля убил.

Моя любовь, бескрайняя, словно трембита…

Поэты всегда приходят своевременно — понимают наши внуки через несколько десятилетий, веков… когда уже имеем перед собой лишь произведения и портрет поэта… легенду о нем.

Я упал, прошел вновь С небом, как по лезвиям. Есть счастливая любовь… Что не она — поэзия.

Лучше свободное падение, чем принудительный полет.

Ненависть -это лишь защита от любви.

Моргают душам казацким Распятые Христом Перуны.

Любовь — пойти и больше не вернуться… Все другое — сцена. Другое все — на бис.

Где нет комплекса, там нечему становиться ритуалом! А где нет ритуала — там нет культуры… там нет искусства… там нет Бога.

Ты людям — любовь, а они назовут Тебя любви попрошайкой…

Пусть прежняя моя любовь - Прокурор на Страшных Судах.

Рай и ад — это как попойка и похмелье?

Эпатаж, бутафория, балаган, буффонада, бурлеск — это (еще из Древней Греции известно) — забавы для плебса, для рабов. Аристократы же всегда ходили на высокое — на драмы, трагедии…

Слава без крови дешевая, любовь — чужая.

Да уж… чтобы знать вкус вина в бочке, не обязательно выпивать всю бочку. Гурману достаточно глотка.

Колония нуждается в Империале. Провинция нуждается в Столице. Провинциальная колония — в Мессии.

Стало немодно наивно любить родину, а значит — стыдно искренне писать о ней.

В анархии слишком много искушений.

Это не грех — во имя любви грех…

Хотелось мне пожить в моей державе. Но Родины держава не додаст…

В нас любовь любовью только лечится…

После романтизма наступает реализм, модернизм, пост… И — опять все по кругу, по меловому кругу…

Вековечное счастье и одновременно одна из причин бед славянства, на наш взгляд, в том, что оно жило (и живет) на самых лучших в смысле плодородия землях планеты. И пока земля была первым международным товаром купли-продажи — славянские народы испытывали постоянные военизированные нападения извне или же боролись за них между собой, очень раздобрев от такого подарка судьбы. Теперь первый товар на мировом рынке нефть и газ. Поэтому горе тем народам, которые имеют на своих территориях их месторождения…

Любовь — как ночь. Любовь хитра, как бесы… И от нее не спрячешься в траву.

Братство по духу во все времена, у всех народов ценилось выше, чем братство по крови… Вспомним биографии творцов мировых религий, в целом духовных подвижников — воинов, монахов, бунтарей, поэтов…

Настоящее искусство всегда имеет привкус ретро.

Постмодернизм — это мичуринство в искусстве.

Мы, славяне, — нация поэтов. Глубже — мы племя поэтов.

Песней певчие птицы «метят» свою территорию. Хищные — кровью.

Авангардисты бьют окна в кабаках, пока натуральные художники на баррикадах.

Художники — сторожи генетического кода нации.

Настоящие стихи, вообще, произведения искусства, будто очеловечивают религию, словно сами являются предвестниками новых, грядущих религий, как и художники — монахами будущих богов, полубогами, распятыми (следовательно, летучими) людьми, чувствительными и сильными одновременно, будто самые крепкие деревья без коры. Даже будучи ортодоксальными мусульманами, христианами или буддистами, они — язычники.

Дети — это еще не бабочки, а гусеницы…

Лирическая грусть очищает душу, то есть то, что люди называют душой, то, что, надеемся, вечное, языческое и модерное одновременно.

А какая любовь, интересно, на тех планетах, Где печали уж нет и дождя, и могилы нет?

Любовь порождает песню, а песня — ласку.

А единственной радостью стало — грешить и грешить. И любовью любовь убивать, Ведь ненавистью бьют лишь муху.

А убийство любви — наибольший грех На вот этой земле чудной.

Душу народа познают не в городе, так как новые кварталы разных городов мало чем отличаются. Асфальт — он и в Египте асфальт. «Хочешь познать поэта — побывай на его родине» (Гете). Хочешь познать страну — побывай на сельской свадьбе, потому что лишь там природа сливается с самобытностью человеческого духа, а душа народа кодируется в песне.

Все больше с возрастом чувствую правду слов Омара Хайяма: «Мне известно, что мне ничего не известно…». Начало ХХI века — человечество летает в космос, а войны продолжаются, рынки планеты завалены продуктами питания, а в некоторых живописных городах планеты — люди сидят в многоэтажках, как в пещерах, без еды, газа, света… и боятся других людей. Неужели действительно все приближается к своему началу первобытному состоянию?!.

Раньше в мире стояла проблема количества пищи, теперь еще и ее качества…

Я здесь живу. И здесь мне Украина. А счастье там — где есть любовь и сон, Вода в Днепре, на вид и вкус полынная, И, может, степь, мещанский граммофон…

Моя любовь — болезненный мой праздник.

Как первая любовь, нас ожидает еще смерть синеглазая…

Любовь настоящая - Как волчий вой Между старых икон.

Пью. Пою. Радуюсь чужому счастью. Наслаждаюсь печалью — как телом сухого вина. И после любви легко — как после причастия. А то, что есть войны - Разве моя вина?..

Нам счастливо потому, что пропаще…

Твое тело со мной - Как языческий храм над рекою. Я молюсь на него У бескрайних, как струны, ночах. В нас любовь от волхвов… От неё не спасешься судьбою. Я запомнил тебя - Будто крест журавля в небесах.

Смерть — тоже ведь женщина…

Кто любит путь — тот должен любить смерть — ведь тоже путь…

История падения и история вознесения одинаково интересны.

Может, в наших отношениях со Всевышним срабатывает парадокс телефона: мы с ним звоним один одному одновременно — поэтому так и не можем поговорить друг с Другом?

Смерть и любовь, как всегда, к нам приходят без стука. Смерть и любовь, как и всюду, отходят тайком.

Душу народа познают не в городе, так как новые кварталы разных городов мало чем отличаются. Асфальт — он и в Египте асфальт. «Хочешь познать поэта — побывай на его родине» (Гёте). Хочешь познать страну — побывай на сельской свадьбе, потому что лишь там природа сливается с самобытностью человеческого духа, а душа народа кодируется в песне.

Все больше с возрастом чувствую правду слов Омара Хайяма: «Мне известно, что мне ничего не известно…». Начало ХХI века — человечество летает в космос, а войны продолжаются, рынки планеты завалены продуктами питания, а в некоторых живописных городах планеты — люди сидят в многоэтажках, как в пещерах, без еды, газа, света… и боятся других людей. Неужели действительно все приближается к своему началу — первобытному состоянию?!.

Раньше в мире стояла проблема количества пищи, теперь еще и ее качества…

Богатый, сильный, бедный и проказник - Он мой всегда, бескрайний этот край, Где праздник душ и календарный праздник Не совпадают — как любовь и рай.

Видно, на роду мне предназначена Та печаль из отзвуком в любовь. Мезозой… весна Руси… казатчина… Вышел с них и к ним пришел я вновь.

Первый признак осени - Птицы собираются в стаи… Первый признак осени - Измену Птицам Прощаю.