Цитаты Иннокентий Фёдорович Анненский.

За чару ж сребролистую Тюльпанов на фате Я сто обеден выстою, Я изнурюсь в посте!

Какой тяжелый, темный бред! Как эти выси мутно-лунны! Касаться скрипки столько лет И не узнать при свете струны! Кому ж нас надо? Кто зажег Два желтых лика, два унылых... И вдруг почувствовал смычок, Что кто-то взял и кто-то слил их. «О, как давно! Сквозь эту тьму Скажи одно: ты та ли, та ли?» И струны ластились к нему, Звеня, но, ластясь, трепетали. «Не правда ль, больше никогда Мы не расстанемся? довольно?..» И скрипка отвечала да, Но сердцу скрипки было больно. Смычок все понял, он затих, А в скрипке это все держалось... И было мукою для них, Что людям музыкой казалось. Но человек не погасил До утра свеч... И струны пели... Лишь солнце их нашло без сил На черном бархате постели.

Ты опять со мной, подруга осень...

Что счастье? Чад безумной речи? Одна минута на пути, Где с поцелуем жадной встречи Слилось неслышное прости? Или оно в дожде осеннем? В возврате дня? В смыканьи вежд? В благах, которых мы не ценим За неприглядность их одежд? Ты говоришь... Вот счастья бьется К цветку прильнувшее крыло, Но миг — и ввысь оно взовьется Невозвратимо и светло. А сердцу, может быть, милей Высокомерие сознанья, Милее мука, если в ней Есть тонкий яд воспоминанья.

В раздельной четкости лучей И в чадной слитности видений Всегда над нами — власть вещей С ее триадой измерений. И грани ль ширишь бытия Иль формы вымыслом ты множишь, Но в самом Я от глаз Не Я Ты никуда уйти не можешь. Та власть маяк, зовет она, В ней сочетались бог и тленность, И перед нею так бледна Вещей в искусстве прикровенность. Нет, не уйти от власти их За волшебством воздушных пятен, Не глубиною манит стих, Он лишь как ребус непонятен. Красой открытого лица Влекла Орфея пиерида. Ужель достойны вы певца, Покровы кукольной Изиды? Люби раздельность и лучи В рожденном ими аромате. Ты чаши яркие точи Для целокупных восприятий.

Над высью горной Тишь. В листве, уж чёрной, Не ощутишь Ни дуновенья. В чаще затих полёт... О, подожди!.. Мгновенье — Тишь и тебя... возьмёт.

Едва пчелиное гуденье замолчало, Уж ноющий комар приблизился, звеня... Каких обманов ты, о сердце, не прощало Тревожной пустоте оконченного дня? Мне нужен талый снег под желтизной огня, Сквозь потное стекло светящего устало, И чтобы прядь волос так близко от меня, Так близко от меня, развившись, трепетала. Мне надо дымных туч с померкшей высоты, Круженья дымных туч, в которых нет былого, Полузакрытых глаз и музыки мечты, И музыки мечты, ещё не знавшей слова... О, дай мне только миг, но в жизни, не во сне, Чтоб мог я стать огнем или сгореть в огне!

И бродят тени, и молят тени: «Пусти, пусти!» От этих лунных осеребрений Куда ж уйти? Зеленый призрак куста сирени Прильнул к окну... Уйдите, тени, оставьте, тени, Со мной одну... Она недвижна, она немая, С следами слез, С двумя кистями сиреней мая В извивах кос... Но и неслышным я верен теням, И, как в бреду, На гравий сада я по ступеням За ней сойду... О бледный призрак, скажи скорее Мои вины, Покуда стекла на галерее Еще черны. Цветы завянут, цветы обманны, Но я... я — твой! В тумане холод, в тумане раны Перед зарей...

«Не правда ль, больше никогда Мы не расстанемся? довольно?..» И скрипка отвечала да, Но сердцу скрипки было больно. Смычок все понял, он затих, А в скрипке эхо все держалось... И было мукою для них, Что людям музыкой казалось.

А ты красуйся, ты — гори... Ты уверяй, что ты простила, Гори полоской той зари, Вокруг которой всё застыло.

Есть любовь, похожая на дым: Если тесно ей — она дурманит, Дай ей волю — и её не станет… Быть как дым — но вечно молодым. Есть любовь, похожая на тень: Днем у ног лежит — тебе внимает, Ночью так неслышно обнимает… Быть как тень, но вместе ночь и день…

Ещё не царствует река, Но синий лед она уж топит; Ещё не тают облака, Но снежный кубок солнцем допит. Через притворенную дверь Ты сердце шелестом тревожишь... Ещё не любишь ты, но верь: Не полюбить уже не можешь...

О нет, не стан, пусть он так нежно-зыбок, Я из твоих соблазнов затаю, Не влажный блеск малиновых улыбок, — Страдания холодную змею.

Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя... Не потому, чтоб я Её любил, А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело Я у неё одной молю ответа Не потому что от неё светло, А потому что с ней не надо света…

За чару ж сребролистую Тюльпанов на фате Я сто обеден выстою, Я изнурюсь в посте!

Ты опять со мной, подруга осень...

Над высью горной Тишь. В листве, уж чёрной, Не ощутишь Ни дуновенья. В чаще затих полёт... О, подожди!.. Мгновенье — Тишь и тебя... возьмёт.

«Не правда ль, больше никогда Мы не расстанемся? довольно?..» И скрипка отвечала да, Но сердцу скрипки было больно. Смычок все понял, он затих, А в скрипке эхо все держалось... И было мукою для них, Что людям музыкой казалось.

А ты красуйся, ты — гори... Ты уверяй, что ты простила, Гори полоской той зари, Вокруг которой всё застыло.

Есть любовь, похожая на дым: Если тесно ей — она дурманит, Дай ей волю — и её не станет… Быть как дым — но вечно молодым. Есть любовь, похожая на тень: Днем у ног лежит — тебе внимает, Ночью так неслышно обнимает… Быть как тень, но вместе ночь и день…

Ещё не царствует река, Но синий лед она уж топит; Ещё не тают облака, Но снежный кубок солнцем допит. Через притворенную дверь Ты сердце шелестом тревожишь... Ещё не любишь ты, но верь: Не полюбить уже не можешь...

О нет, не стан, пусть он так нежно-зыбок, Я из твоих соблазнов затаю, Не влажный блеск малиновых улыбок, — Страдания холодную змею.

Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя... Не потому, чтоб я Её любил, А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело Я у неё одной молю ответа Не потому что от неё светло, А потому что с ней не надо света…