Цитаты Михаил Юрьевич Лермонтов.

Забудь опять свои надежды Об них вздыхать судьба невежды.

Не вынесла душа поэта Позора мелочных обид.

На севере диком стоит одиноко На голой вершине сосна И дремлет качаясь, и снегом сыпучим Одета как ризой она. И снится ей всё, что в пустыне далекой — В том крае, где солнца восход, Одна и грустна на утёсе горючем Прекрасная пальма растёт.

Я к вам пишу случайно; право, Не знаю как и для чего. Я потерял уж это право, И что скажу вам? — ничего! Что помню вас? — но, Боже правый, Вы это знаете давно; И вам, конечно, всё равно.

Волны катятся одна за другою С плеском и шумом глухим; Люди проходят ничтожной толпою Также один за другим. Волнам их неволя и холод дороже Знойных полудня лучей; Люди хотят иметь души… и что же? — Души в них волн холодней!

Едва касались мы до чаши наслажденья, Но юных сил мы тем не сберегли.

К добру и злу постыдно равнодушны, В начале поприща мы вянем без борьбы; Перед опасностью позорно малодушны И перед властию — презренные рабы.

И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, Как пир на празднике чужом.

И предков скучны нам роскошные забавы, Их добросовестный, ребяческий разврат; И к гробу мы спешим без счастья и без славы, Глядя насмешливо назад.

Толпой угрюмою и скоро позабытой Над миром мы пройдем без шума и следа, Не бросивши векам ни мысли плодовитой, Ни гением начатого труда.

Мой смех тяжел мне как свинец: Он плод сердечной пустоты.

Есть у меня твой силуэт, Мне мил его печальный цвет; Висит он на груди моей, И мрачен он, как сердце в ней. В глазах нет жизни и огня, Зато он вечно близ меня; Он тень твоя, но я люблю, Как тень блаженства, тень твою.

Человек, которому Вы нужны, всегда найдет способ быть рядом.

Всё для нас в мире тайна, и тот, кто думает отгадать чужое сердце или знать все подробности жизни своего лучшего друга, горько ошибается.

И скучно и грустно, и некому руку подать В минуту душевной невзгоды…

В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа: И радость, и муки, и всё там ничтожно…

Любить… но кого же?.. на время — не стоит труда, А вечно любить невозможно…

Моё грядущее в тумане, Былое полно мук и зла… Зачем не позже иль не ране Меня природа создала?

Мне грустно, потому что я тебя люблю, И знаю: молодость цветущую твою Не пощадит молвы коварное гоненье. За каждый светлый день иль сладкое мгновенье Слезами и тоской заплатишь ты судьбе. Мне грустно… потому что весело тебе.

Моё завещание: положите камень; и – пускай на нём ничего не будет написано, если одного имени моего не довольно будет доставить ему бессмертие!

Там за добро — добро, и кровь — за кровь, и ненависть безмерна, как любовь.

Прости! — мы не встретимся боле, Друг другу руки не пожмём; Прости! — твоё сердце на воле…

Мгновение вместе мы были, Но вечность — ничто перед ним; Все чувства мы вдруг истощили, Сожгли поцелуем одним.

Зачем так нежно обещала Ты заменить его венец, Зачем ты не была сначала, Какою стала наконец!

Ты позабыла: я свободы Для заблужденья не отдам; И так пожертвовал я годы Твоей улыбке и глазам.

У врат обители святой Стоял просящий подаянья Бедняк иссохший, чуть живой От глада, жажды и страданья. Куска лишь хлеба он просил, И взор являл живую муку, И кто-то камень положил В его протянутую руку. Так я молил твоей любви С слезами горькими, с тоскою; Так чувства лучшие мои Обмануты навек тобою!

В природе противоположные причины часто производят одинаковые действия: лошадь равно падает на ноги от застоя и от излишней езды.

Без вас хочу сказать вам много, При вас я слушать вас хочу, Но молча вы глядите строго, И я в смущении молчу…

Я к одиночеству привык, Я б не умел ужиться с другом, — Я б с ним препровожденный миг Почел потерянным досугом.

На светлый запад удалюсь — Вид моря грусть мою рассеет. Ни с кем в отчизне не прощусь — Никто о мне не пожалеет!..

Желанья!.. Что пользы напрасно и вечно желать?.. А годы проходят — все лучшие годы!

И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг — Такая пустая и глупая шутка…

Уж не жду от жизни ничего я, И не жаль мне прошлого ничуть; Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть!

Не обвиняй меня, всесильный, И не карай меня, молю, За то, что мрак земли могильный С её страстями я люблю; За то, что редко в душу входит Живых речей твоих струя, За то, что в заблужденье бродит Мой ум далеко от тебя; За то, что лава вдохновенья Клокочет на груди моей; За то, что дикие волненья Мрачат стекло моих очей; За то, что мир земной мне тесен, К тебе ж проникнуть я боюсь, И часто звуком грешных песен Я, боже, не тебе молюсь. Но угаси сей чудный пламень, Всесожигающий костер, Преобрати мне сердце в камень, Останови голодный взор; От страшной жажды песнопенья Пускай, творец, освобожусь, Тогда на тесный путь спасенья К тебе я снова обращусь.

Зови надежду сновиденьем, Неправду — истиной зови, Не верь хвалам и увереньям, Но верь, о, верь моей любви! Такой любви нельзя не верить, Мой взор не скроет ничего; С тобою грех мне лицемерить, Ты слишком ангел для того.

Не верь, не верь себе, мечтатель молодой, Как язвы, бойся вдохновенья… Оно — тяжёлый бред души твоей больной Иль пленной мысли раздраженье.

Так жизнь скучна, когда боренья нет.

Гляжу на будущность с боязнью, Гляжу на прошлое с тоской И как преступник перед казнью Ищу кругом души родной…

Как страшно жизни сей оковы Нам в одиночестве влачить. Делить веселье все готовы - Никто не хочет грусть делить.

Есть престранные люди, которые поступают с друзьями, как с платьем: до тех пор употребляют, пока износится, а там и кинут.

Обида такая пилюля, которую не всякий с покойным лицом проглотить может; некоторые глотают, разжевав наперед; тут пилюля еще горче.

Стыдить лжеца, смеяться над дураком, просить взаймы у скупца, усовещивать игрока, учить глупца математике, спорить с женщиною — то же, что черпать решетом воду.

Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.

Делись со мною тем, что знаешь, И благодарен буду я. Но душу ты мне предлагаешь: На кой мне черт душа твоя!..

Человек, который непременно хочет чего-нибудь, принуждает судьбу сдаться.

Не плачь, не плачь, моё дитя, Не стоит он безумной муки. Верь, он ласкал тебя, шутя, Верь, он любил тебя от скуки!

Хотя я судьбой на заре моих дней, О южные горы, отторгнут от вас, Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз. Как сладкую песню отчизны моей, Люблю я Кавказ.

И, чудо! из померкших глаз Слеза тяжелая катится… Поныне возле кельи той Насквозь прожженный виден камень Слезою жаркою, как пламень, Нечеловеческой слезой!..

Он был похож на вечер ясный: Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет!

Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля…

.. Страницы прошлого читая, Их по порядку разбирая Теперь остынувшим умом, Разуверяюсь я во всем..

Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее — иль пусто, иль темно, Меж тем, под бременем познанья и сомненья, В бездействии состарится оно.

… Скажи мне, для чего такое мщенье? Я виноват, другую мог хвалить, Но разве я не требовал прощенья У ног твоих? Но разве я любить Тебя переставал, когда толпою Безумцев молодых окружена, Горда одной своею красотою, Ты привлекала взоры их одна? — Я издали смотрел, почти желая, Чтоб для других очей твой блеск исчез; Ты для меня была — как счастье рая Для демона, изгнанника небес.

Почему, зачем, откуда зло? Если есть Бог, то как может быть зло? Если есть зло, то как может быть Бог?

Пускай она поплачет, Ей ничего не значит.

Я был готов упасть к ногам её, Отдать ей волю, жизнь, и рай, и все, Чтоб получить один, один лишь взгляд Из тех, которых все блаженство — яд!

Кто объяснит, что значит красота: Грудь полная, иль стройный гибкий стан, Или большие очи? — Но порой Всё это не зовём мы красотой: Уста без слов — любить никто не мог; Взор без огня — без запаха цветок!

Кто муки знал когда-нибудь И чьи к любви закрылись вежды, Того от страха и надежды Вторично не забьется грудь. Он любит мрак уединенья. Он больше не знаком с слезой, Пред ним исчезли упоенья Мечты бесплодной и пустой. Он чувств лишен: так пень лесной, Постигнут молньей, догорает, Погас — и скрылся жизни сок, Он мертвых ветвей не питает, — На нем печать оставил рок.

Страшись любви: она пройдёт, Она мечтой твой ум встревожит, Тоска по ней тебя убьёт, Ничто воскреснуть не поможет.

Он сеял зло без наслажденья. Нигде искусству своему Он не встречал сопротивленья — И зло наскучило ему.

Злой дух коварно усмехнулся, Зарделся ревностию взгляд, И вновь в душе его проснулся Старинной ненависти яд.

Что без страданий жизнь поэта? И что без бури океан?

К чему глубокие познанья, жажда славы, талант и пылкая любовь свободы, когда мы их употребить не можем?

И ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви, И царствует в душе какой-то холод тайный, Когда огонь кипит в крови.

К добру и злу постыдно равнодушны, В начале поприща мы вянем без борьбы.

Поверь мне — счастье только там, Где любят нас, где верят нам!

Боюсь не смерти я. О нет! Боюсь исчезнуть совершенно.

Была без радости любовь, разлука будет без печали…

За каждый светлый день иль сладкое мгновенье Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.

За всё, за всё тебя благодарю я: За тайные мучения страстей, За горечь слез, отраву поцелуя, За месть врагов и клевету друзей; За жар души, растраченный в пустыне…

Но есть и божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждёт; Он не доступен звону злата, И мысли и дела он знает наперёд. Тогда напрасно вы прибегнете к злословью: Оно вам не поможет вновь, И вы не смоете всей вашей чёрной кровью Поэта праведную кровь!

Что страсти? — ведь рано иль поздно их сладкий недуг Исчезнет при слове рассудка…

Прости! — не жалей безрассудно, О краткой любви не жалей — Расстаться казалось нам трудно; — Но встретиться было б трудней!

Я горд! — прости! люби другого, Мечтай любовь найти в другом; Чего б то ни было земного Я не соделаюсь рабом. К чужим горам, под небо юга Я удалюся, может быть; Но слишком знаем мы друг друга, Чтобы друг друга позабыть.

… И целый мир возненавидел, Чтобы тебя любить сильней.

Я не унижусь пред тобою; Ни твой привет, ни твой укор Не властны над моей душою. Знай: мы чужие с этих пор.

Пустое сердце бьётся ровно…

Когда бы мог весь свет узнать, Что жизнь с надеждами, мечтами Не что иное как тетрадь С давно известными стихами.

Всё это было бы смешно, Когда бы не было так грустно…