Цитаты Марко Вовчок.

Дивиться так, що аж молоко кисне.

Нащо мені те знати, як по небу зорі ходять або як люди живуть поза морями та чи в їх добре там, та чи в їх недобре там? Аби я знала, чим мені себе між людьми показати..

...брехнею світ перейдеш, та назад не вернешся.

Вырваться из деспотических, грубо ломающих вас рук не составляет особой трудности для мало-мальски сильного человека, но вырваться из деспотических, любящих рук очень трудно. Когда вам явно и безжалостно закидывают аркан на шею, вы, явно и не стесняясь, стараетесь сбросить его, но когда, прижимая к сердцу и обливая вас слезами любви и нежности, затягивают этот аркан, то вы, и задыхаясь, все еще колеблетесь, как это разорвать петлю, затянутую родною, нежною рукою.

Вообще, в городе N, как и в других городах, гораздо легче успеть с помощью небольших пороков, свойственных, так сказать, духу нации, подходящих более подстать местным забавам и нуждам, чем сторогою этою правдою, которая стесняет вас и колет вам глаза с утра до вечера.

А если взять на веру то, что всякое добро кладет свою печать, оставляет свой след,а всякое зло, научая добродетели, проходит, то даже очень может быть отрадно.

Видно было, что здесь сошлись люди "развитые", как их зовут в городе N, люди, которые о чем речь не заведут, тотчас свернут на назначение человека, на силу характера, на развитие. И говорят с жаром, от души, с удовольствием, с сердечным биением даже, а все как-то оно выйдет по пословице: размахнул широко, зачерпнул глубоко, ан та же вода!

Она чуяла, что счастье есть на свете, но она не знала его еще в лицо; одно только знала она, что это не было то довольное, полусонное, изнеженное, белое лицо с вечною улыбкою, с безмятежным и умиленным взором, которое обычно показывают за счастье - нет! Такого счастья она не взяла бы, и при одной мысли о таком вздрогнула. Такого ни за что не надо, а иное? Иное смутно, неопределенно, далеко рисовалось какими-то удивительно смелыми, строгими и трепещущими жизнью чертами. Без первого счастья можно прожить на свете, но без второго?

Если все отрадное, хорошее ее радовало, то неотразимо ее тянуло к себе все безотрадное - даже порочное, даже преступное. "Здесь хорошо, отрадно, ну и слава богу! а здесь что? как? почему?" У всех свежих и сильных людей бывает, должно быть, такое чувство при встрече с тем, что вообще называют "добром и злом". Сильный и свежий человек видит "добро" - ну и отлично! и спешит дальше, ко "злу", с неосознанным им самим намерением что-то сделать, что-то переменить к лучшему, что-то объяснить - с тою предприимчивою пытливостью, с тою безбоязненною надеждою, которую дает чувство собственной, хотя бы еще и не смиренной, хотя бы еще и не сознанной силы.

А господин Амосов был из тех людей, о которых все с первого взгляда говорят: "Какое умное и выразительное лицо". Время идет, ума никакого не показывается, но впечатление при его виде всегда приятное.

Вы одни мне близки и дороги, и все-таки я с вами прощаюсь - значит, я не могу иначе.

Путь найден - легок ли будет, тяжел ли - это уже другое дело, но путь найден. Несмотря на слезы, которые часто катились у нее по лицу, этот первый вечер новой жизни был какой-то упоительный. "Я на дороге, - думала она, - не завтра, не со временем, а сегодня". И уже иные, уже блаженные слезы бежали по лицу, и губы улыбались: - Я на дороге!

Рабы, выбившиеся на волю не сами, не своею силою и борьбою, а выпущенные по великодушию господина или освобожденные силою обстоятельств, всегда чувствуют особенное удовольствие , когда могут наложить ярмо на других.

Любочке вдруг расхотелось поверять ему свои мысли и чувства. Ей были очень приятны его ласки, она слушала его горячие уверения: "Все для тебя сделаю, все", но она вдруг почувствовала, что он никогда ничего не сможет сделать важного для нее, что на этих ласковых, слегка дрожащих руках, которые ее теперь так пылко прижимали к груди, она никогда не сможет успокоиться.

По мне, это гораздо лучше, как рвет меня волк: зубы у него острые, сердце жестокое - ухватил, искусал, изранил, и дело с концом! А уж как почнет меня овца жевать, так жутче это самой смерти: и зубы тупые, и нрав жалостливый, и взяться не умеет, и жалкое блеяние, и тупое кусанье - не приведи бог!

— Чого злякалась? Чого плачеш? Гірше не буде!.. От чи буде краще, — не знаю...

Та знаходяться ж у світі красному люди, що їх жодна краса не вчарує...

Есть у нас в жизни такие часы, такие времена, когда все действует на нас изумительно живо, когда все нас потрясает до глубины. Это бывает после того, как долго ум искал и пытал, когда жизнь еще ничего не дала, а только позволила смутно понять: "Смотри, сколько я могу дать". Точно стоишь заключен в каком-то громадном, кажется, пространстве, но будто без выходу, с запертыми дверями.

Так сбивают нас страсти с прямого пути! Мгновение — и вы, сами того не заметив, уж на какой-нибудь скользкой тропе, сбегающей в пропасть!